Я тебя никому не отдам - замерзающий плакал котенок,
Умудренный не по годам, рыл он снег серебристый под кленом.
Навсегда я останусь с тобой, я спасу нас обоих от стужи,
Потому что под этой луной мне никто больше в мире не нужен!
Я сейчас закопаю нас в снег, там тепло, отогреются лапки,
Мимо быстро прошел человек, в зимней куртке и пуховой шапке.
А потом все опять расцветет, будет солнце сиять над землей,
И никто никогда не поймет, что пришлось пережить нам с тобой.
Ты держись! Не смотри, что я мал, что в кровь изодрались лапки,
Я не выдохся, просто устал, ничего, нам помогут боги!
Нет, серьезно, я слышал о них, есть такие кошачьи боги.
Даже ветер в долине стих, слушал сказ малыша у дороги.
А котенок копал и копал, вспоминая о солнечном лете,
Он, безумец, еще не знал, что остался один на свете.
Рядом с ним, на седом полотне, еще теплое тело лежало,
А из глаз, по мохнатой щеке, золотая слезинка бежала.
Эй, малыш, перестань копать, все равно ей уже не поможешь,
Будет лучше тебе поспать, о нее погреться ты сможешь!
Но безумец не слышит, сопит, он не сдастся теперь холодам.
И упрямо во мглу твердит, я тебя никому не отдам.
Время - за полночь, люди спят, находясь в поддельном раю,
У котенка глаза блестят, он закончил работу свою!
Тихо, тихо ступая на снег, подошел туда, где трупик лежал…
И почти как человек, он на ушко ей прошептал:
Милая, милая моя! Я с тобой! я тебя никому не отдам!
Я у клена, под снежной горой, Нам построил постельку, мам!
Он туда перенес ее. А потом закопался сам. Колыбельную пел мороз,
Но ее не услышать вам! Колыбельная эта для тех, кто любовью всю жизнь живет.
Забывая о бедах своих, Только верность в крови несет.
Он, безумец, в холодном снегу. Он за ближнего душу отдал.
До последнего мига, в бреду, Он за шею ее обнимал.